Я до жгучей боли люблю Восток, не наносной в западной упаковке, а подлинный, глубинный. Когда во время церемонии в московском чайном клубе начинает звучать нежная и слегка загадочная китайская музыка, где-то в самой глубине душевного существа рождается чувство невероятной близости и узнаваемости. В сознании проплывают образы мистической Жёлтой реки, вокруг которой высятся горы, покрытые зеленью, чудесные дворцы и птицы, летящие по небу рядом с белыми облаками.
А когда мне удалось провести неделю в долине Кулу в предгорьях Гималаев, умываться в обжигающе ледяной реке Биас, созерцать восхитительные восходы и закаты на небе Северной Индии, то сердце как будто выпрыгивало из груди, переполненное восторгом. За несколько минут до срока отбытия оно сжалось от боли, вызванной острым переживанием финала незабываемой индийской фиесты. Каким близким стало это место всего за несколько дней!
Не менее острым было и расставание с южной Индией, с её невысокими, увитыми пышной растительностью горами, деревушками и ашрамом Сатья Лока, где я получил мощный духовный заряд, согревающий сердце уже несколько лет.
А как глубоко пронзительно происходила встреча с одним из величайших чудес света, сохранившимися до наших дней египетскими пирамидами! Не менее впечатляющей была встреча с дендерской обсерваторией в Египте, возраст которой Блаватская определила как 26000 лет.
Я могу ещё много рассказывать о своих путешествиях по мистическим местам Стамбула, Парижа, Рима, Венеции, Вероны, Флоренции и другим уголкам мира, где мне довелось побывать. Но ещё более острой была моя тяга к эзотерическим учениям Востока и Запада, о которых сегодня известно едва ли не более, чем о сакральных корнях России. Я прочитал и перепробовал на себе несколько сот медитативных практик, приводящих к безмолвию. Целый ряд методов, несмотря на свой древний характер, замечательно работает в сегодняшних условиях. Другие осовременены теми авторами, которые о них написали. Может быть, я ошибаюсь, но многие из этих учений и практических приёмов мне кажутся очень и очень понятными. Наверное, только Россия способна столь глубоко проникать в чужую культуру, что при этом начинает забываться собственная. И потому, да здравствует мистический Восток и мистический Запад, приводящие искателя к безмолвию!
Но, находясь здесь на своей Родине, созерцая огромность русского пространства и вдыхая русский воздух, я хочу восходить к вершинам безмолвия русскими путями. Почему меня влечёт именно этот путь, я не могу объяснить, а если попытаюсь, то всё равно любые объяснения будут от ума. Убеждён, что примерно таким же образом мыслят и другие духовные искатели, живущие в нашей стране.
Каковы же главные черты и особенности русского пути в мир иного царства — безмолвия?
В первую очередь, это глубокая эмоциональность, страстность исканий, иногда даже избыточная и потому затрудняющая достижение. Но без огня в сердце, без порыва и неистовой веры в реальность незримого мира, без преданности и любви не подняться на вершину безмолвия. По крайней мере, не подняться в России. Русский путь к безмолвию наполнен огненной страстью к совершенствованию, горячей молитвой ко Всевышнему о божественной милости, которая дарует это просветлённое состояние. Буддийское равновесие, даже самое возвышенное, но не согретое любовью, в России встречается редко и срабатывает ещё реже. Русское безмолвие напоминает песню сердца, разлучённого со своей небесной родиной и молящего Всевышнего, чтобы он помог туда вернуться. Именно такую дорогу в небо проторили русские светочи духа: Преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Нил Сорский, Паисий Величковский, Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский, Силуан, которые своим безмолвным молитвенным подвигом собирали тело России.
Поскольку жизнь как для обычного человека, так и для духовного искателя в России никогда не была комфортной и всегда сопровождалась разнообразными испытаниями и проблемами, штурмующему высоты безмолвия здесь требуется особая твёрдость решений и бесповоротность устремлений к Горнему Миру. Шатания, колебания духа, раздвоенность желаний — свойства, непростительные для искателя любой традиции, в российском духовном пространстве непригодны вдвойне. Медитирующий должен стать твердыней духа, которую не способна сдвинуть с места ни одна сила в мире. Это трудно, однако награда также будет велика.
Безмолвие в России всегда соборно. Одинокий архат, спасающий свою драгоценную индивидуальную душу и совершенно отключившийся от всеобщей национальной и всечеловеческой судьбы, — не слишком российское явление. Тот, кто забрасывает сеть в океан духа, должен рассчитывать на улов не только для себя. Чем больше в устремлении к духовному миру желания помочь другим, тем точнее и совершеннее результат. Потому, медитирующий в России будет тем более успешен, чем с большим количеством людей он хочет поделиться полученными энергиями и опытом. Достижение безмолвия в России — это, прежде всего, бескорыстие. Кто наиболее бескорыстен в своей мотивации, тот, безусловно, получит из безмолвного мира наиболее щедрые дары. Чем крупнее и масштабнее творческий альтруизм медитирующего, проявляемый в конкретных делах и начинаниях, тем большее количество духовной энергии он обретёт после погружения.
Занимаясь духовной практикой в России важно чувствовать насыщенность её пространства и соединяться с глубинными недрами её души. Какие тектонические пласты народного сознания и подсознания стремятся на поверхность? Чего жаждет народ в своей сокровенной основе? Чего хочет от него Бог? Иногда кажется, что в своей молчаливой покорности, идущей едва ли не со времён Бориса Годунова и гениально уловленной Пушкиным («народ безмолвствует»), Россия погибла или так надолго уснула, что её не пробудет и труба Архангела. Но в глухом молчании страны, пережившей за одно двадцатое столетие сразу три тяжелейших катастрофы, уже ощущается пение, пока ещё неявные звуки будущего пробуждения к новой жизни. Об этих тончайших звуках и подземных движениях уснувшей российской души, «безмолвного подснежника» очень хорошо сказал мой отец в своём стихотворении:
«Как улыбка ребёнка
навстречу глазам материнским,
словно озера блеск благодарный
приходу весны,
он на солнце глядит
из-под снега осевшего с риском
потерять свою голову
в грубых сугробах лесных.
С веток падает лёд,
тёмный паводок буйствует рядом,
сухостой и валежник
мы топчем в соседних кустах —
все угроза ему
все охрана ему и отрада,
всюду зелень надежды
растёт сквозь коричневый страх.
Да, сломай стебелёк —
нарастут из-под снега другие,
пропадём все подряд,
чтобы встать через год, через два...
Ах, Россия моя,
Вся в снегу почернелом Россия,
Мой безмолвный подснежник,
Ты всё же, родная, жива»!
Когда будете уходить в глубины собственного сердца, постарайтесь не забывать, что оно своими сокровенными струнами связано с сердцем России. Попытайтесь почувствовать связь с ним, понять его безмолвие и тайные зовы. Тот, кто поймёт глубинную тенденцию, вызревающую в российской душе, опередит время и найдёт свой русский путь к «иному царству» безмолвия.
Научиться медитировать жителям нашей страны необходимо совсем не для того или, точнее говоря, не только для того, чтобы найти иные пути в духовный мир, нежели предлагается традицией церковного христианства. Это — сложнейший вопрос, и мы поговорим о нём позднее. Нет, искусство концентрации и медитации необходимо сегодня как условие выживания русской нации и российского государства перед лицом новых угроз. В первую очередь, это угроза потери национальной идентичности, когда большинство жителей страны перестают понимать кто они, каковы их истоки, корни и куда они идут. В результате большинство людей становятся маргиналами, психологически зависимыми от Запада и западных ценностей, совершенно размагниченными в духовно-волевом смысле.
Кризис идеологии, насильственное внедрение чужеродных культурных стереотипов, мощнейшее информационное давление со стороны электронных СМИ, провоцирующих бесплодные дискуссии о многовариантности развития страны, не заканчивающиеся ничем — всё это невероятно затемняет и рассредоточивает сознание человека и народа, мешая внутренне собраться и сосредоточиться на фундаментальных целях саморазвития. В подобной психологической атмосфере отсутствие национальных целей ведёт к вырождению человека, что проявляется в резком снижении численности населения и в нравственно-духовном разложении большого числа людей. Российская нация деградирует и количественно, и качественно, и практически ничто не может её собрать и не знает, как это сделать.
Но история — сила весьма жёсткая, а свято место пусто не бывает. Если в условиях высочайшей конкуренции и в преддверии глобального экологического кризиса страна, на территории которой по данным различных учёных находится две третьих мировых ресурсов, не сумеет собраться в кулак и отстоять собственные национальные интересы, обязательно найдутся силы, способные заявить на эти земли свои права. Новый мировой порядок, предполагающий закрепление тотального доминирования стран Запада и, прежде всего США, заинтересован превратить территорию бывшего Советского Союза в технологическую свалку и сырьевую базу, обеспечивающую комфорт золотого миллиарда. Вполне возможно, что для достижения этой цели в отношении России Западу не потребуются дорогостоящие военные действия, и реализация своих планов обойдётся ему легко по причине грамотной политической и экономической экспансии, подкупа правящей элиты и оболванивания безвольного населения. По мнению многих политологов XXI век — это, прежде всего, век конкуренции и столкновения стран и цивилизаций. Неспособность какого-либо государства, нации и цивилизации к жёсткому, хотя и необязательно военному, противостоянию конкурентам и развитию в мобилизационном режиме может привести к исчезновению этих государств с карты мира.
Национальная мобилизация в России сегодня невозможна путём одного лишь закручивания гаек сверху, возврата к одномерной идеологии и установления тоталитарного режима. Люди открыли для себя мир, многое узнали и вкусили для себя неистребимо сладкий вкус свободы, который для многих важнее, чем вкус сытости. Для того, чтобы мобилизовать народ на осуществление крупного национального проекта, необходимо много условий и ресурсов. Один из них заключается в освоении духовно-психологических технологий, воспитывающих качества собранности, воли, неуклонной устремлённости к цели, глубинного самопознания и целостного видения самих себя. Наиболее мощной технологией подобного рода является молитвенно-медитативная практика, опирающаяся на национальные корни и традиции. Именно наличие подобной практики в национальных культурах и формах позволяет ряду стран (Индия, Япония, Китай) успешно состязаться со странами Запада, кое в чём превосходя их по различным показателям и сохраняя духовно-культурную самобытность.
Во многом благодаря подобным практикам психика восточного человека чаще всего оказывается более сильной, устойчивой, защищённой, нежели психика среднего жителя Запада. Она в меньшей степени управляется с помощью средств массовой информации и поддаётся влиянию виртуальной реальности, которая обозначила свою мощь в конце XX столетия. Только интенсивная медитативная практика может помочь человеку справиться с мощнейшим манипулятивным воздействием на сознание со стороны СМИ. В данном случае речь идёт, конечно, не о сидении в позе лотос с закрытыми глазами, а прежде всего об умении сохранять полный самоконтроль и ясность сознания в обычной жизни, что становится всё труднее, особенно для жителей мегаполиса, подвергающимся непрерывным атакам современного мира. Эти атаки размагничивают духовную волю человека, ослабляют его психоэнергетический потенциал и превращают его в легко управляемый объект, который будет делать то, что выгодно в данный момент правящему режиму.
Появление виртуальной реальности (электронные СМИ, компьютерные технологии, интернет) создало совершенно новую ситуацию и для всей планетарной ситуации в целом, и для отдельного человека. Резко повысилась управляемость массового сознания, увеличилась интенсивность негативных информационных воздействий на индивидуальное сознание, и потому в современном мире человеку крайне трудно не только медитировать на духовные темы, но и просто собраться с мыслями и сосредоточиться на какой-то цели. Психосфера планеты становится хаотичной и агрессивной по отношению к любому сознанию, устремлённому к совершенству. В этих условиях единственной точкой сосредоточения для подавляющего большинства современных людей является их финансовая активность: для богатых — с целью получения прибыли, власти и удовольствий, для бедных — с целью выживания. Средний класс концентрируется на выгоде и проявляет активность к зарабатыванию денег, прежде всего, чтобы не отстать от других и чувствовать, что большинство жизненных возможностей и удовольствий доступно и для него. Но когда господствующей религией цивилизации становится религия денег и выгоды, то духовная практика и медитация становятся ненужными.
Между тем, способность к концентрации внутренних сил и духовной практики является одним из глубинных качеств русского и шире — российского национального характера. Она задана самой историей российского государства и особенностями нашего географического пространства. На протяжении всего тысячелетнего исторического опыта России во всех её государственных формах (Киевская Русь, Московское царство, Российская Империя, Советский Союз) приходилось отражать территориальные притязания своих многочисленных противников, вести войны и мирным путём осваивать огромное пространство, вступая во взаимоотношения с разными народами. Подобная миссия требовала огромного напряжения сил и концентрации воли и потому предопределила выбор православия, основой которого является молитвенная практика исихазма. Став государственной религией, православное христианство освещало и мистически поддерживало тело обширной империи.
Всё это сформировало особый психотип русской нации с бессознательным тяготением каждого жителя к сильному государству, персональным живым воплощением которого является фигура национального лидера (царя, генсека или президента) с общинным духом (церковной соборностью или советским коллективизмом) и одновременно с тяготением к анархии, вольнице, бунту. Сочетание двух тенденций в национальном характере (любовь к сильному государству и дух вольности) предопределило прерывистый характер отечественной истории, в которой жёсткий Русский Порядок с максимальным сосредоточением национальной и индивидуальной психики сменяется жестоким и беспощадным русским бунтом, во время которого соборная душа и всей нации, и почти каждого её жителя проходит фазу хаоса, разгула и распыления сил. Мы не способны к немецкой методичности в накапливании капитала. Мы обычно накапливаем свои силы по-другому. Образ былинного богатыря Ильи-Муромца, тридцать лет копившего силу во время лежания на печи, а затем вышедшего в мир и совершившего множество подвигов, куда более соответствует особенностям нашего национального характера с его размашистой амплитудой маятника духовных устремлений. Способность к максимальной концентрации сил сформирована благодаря духовному творчеству истинных лидеров русской нации — русских святых, воспринявших и развивших идеи исихазма из Византии.
Новый подход к «умному деланию», который привнесли в православную молитвенную практику преподобные Сергий Радонежский, Нил Сорский, Серафим Саровский, а также их многочисленные ученики и подвижники, заключался в активном воинском духе, который развивали в своих последователях русские святые. Духовный гений Византии, родивший исихазм, не смог наполнить энергией безмолвия мир. Это было порождено многими причинами, в том числе и атмосферой упадка, царящей в поздний период византийской жизни. Правители Второго Рима не смогли найти глубокий контакт ни с народом, ни с духовно-интеллектуальной элитой того времени, которая устав от постоянных интриг и политики жёсткого подавления всего живого, уходила в свой внутренний мир и занималась богоискательством. Но это было исканием отдельных людей, не объединенных соборной молитвой, которая бы укрепляла единство народа. Потому Византии не удалось преодолеть свою ослабленность, возникшую ещё с периода иконоборчества, и она пала под ударом набиравшей мощь Османской империи.
Но русский исихазм изначально был соборным. Святые концентрировали духовную энергию не только для личного спасения, но и для собирания тела народа и государства в единую целостность. Эту твёрдость духа и целостность пытались обрести и русские правители, которые также были религиозны и не просто соблюдали внешнюю церковную обрядность, но и стремились к непосредственному богообщению через интенсивную молитву. В тех случаях, когда личной воли не хватало, они ехали за благословением к святым, как это делал Дмитрий Донской, посещавший Сергия Радонежского, или Александр Третий Иоанна Кронштадтского. Они напитывались силой безмолвия и после творили свои высокие дела и одерживали громкие победы. Убеждён, что и сегодня нужно возрождать исихазм, пронизанный огненной волей действия. Россия в кризисе, и исцелить её могут, скорее всего, терпеливые духовные строители, способные сражаться за свою веру.
У многих людей может возникнуть вопрос: какой смысл в слове «медитация» и в изучении восточных психотехник, если у нас в России на протяжении тысячелетий истории христианства наработан богатый опыт молитвенной практики, ничем не уступающий ни индийским, ни тибетским, ни китайским, ни японским, ни арабским медитативным системам, который сегодня остаётся практически не востребованным? И вообще, нужна ли нам медитация, которая в силу своего восточного происхождения может вольно или невольно увести человека в мир иной духовной культуры?
Вопрос очень и очень сложен. Русская молитвенная традиция является невероятно насыщенной глубокими достижениями и прозрениями. С моей точки зрения она является великолепной системой пробуждения и раскрытия высшей эмоциональной природы, способности к любви и состраданию. И хотя на Востоке, в частности в буддизме, также существует очень яркая и подробно разработанная методика пробуждения сострадания, всё же в православии это сделано ещё ярче и, разумеется, ближе к нашему национальному характеру.
Что касается практики православного покаяния, она вообще непревзойдённая среди прочих методов развития сердца. К сильным сторонам русской традиции безмолвия относится сделанный ею акцент на спокойное трезвое отношение к мистическим феноменам, нередко сопровождающим состояние глубокой молитвы. В отличие от католичества, где подобным переживаниям, видениям и образам придаётся огромное значение, православие подчёркивает, что они, чаще всего, лишь сопутствующая сторона духовной жизни, стремящаяся выдать себя за её основную сторону, нередко прельщающая неопытного молитвенника. К особо важным достижениям православной практики относится присутствующий в ней культ сердца, в котором старцы видят глубинную основу духовной жизни. По-настоящему лишь сердце открывает состояние безмолвия, достижение которого возможно лишь с помощью перенесения успокоенного ума в область сердечного средоточия.
Можно ещё долго говорить о достоинствах и величайших достижениях русского исихазма, но достаточно ли этой практики современному российскому духовному искателю? Смотря какие задачи он перед собой ставит. Если он не собирается уходить в монастырь и желает остаться мирянином, выполняющим волю Всевышнего, соблюдая его заповеди и не претендуя ни на достижение жизненного мастерства, ни на особые озарения и мистические переживания, то молитвенная православная практика более чем достаточна для решения этих задач. Разумеется, если он собирается стать монахом или священнослужителем, то она достаточна также. Но дерзну утверждать, что если он хотел бы вести интенсивную духовную практику и стать при этом мастером жизни, активно действуя и добиваясь успеха, то одной лишь умной молитвы достичь этих целей едва ли было бы достаточно. В точности также едва ли можно добиться просветления в миру, не ведя никакой иной внутренней работы, кроме повторения Иисусовой молитвы.
Поставим вопрос предельно просто: в каких случаях молитвенная православная практика оказывается недостаточной?
В первую очередь, это ситуации, связанные с активным действием, интенсивным общением и умением успешно, мастерски решить жизненные житейские проблемы. Церковный подход к управлению собой во время активной деятельности исходит из следующей идеи: нужно просить благословения у Бога на разрешение сделать конкретное действие и вовремя его выполнять, сохранять нравственный самоконтроль, чтобы не причинить никому зла. Кроме этих пожеланий быть хорошим и духовным церковь ничего не предлагает человеку. Прекрасные пожелания, только как? Современный мир требует от человека, живущего в нём, колоссального внимания и сил. Тот, кто выбирает путь полного или, даже, частичного ухода из мира, очень быстро становится в нём аутсайдером и маргиналом.
Жизнь предлагает человеку очень жёсткие условия и правила. Чтобы их выполнить и добиться хотя бы относительного успеха, требуется очень многое: чёткое знание, чего человек хочет, понимание себя, большой запас жизненной силы и здоровья, сильная воля, способности понимать людей и грамотно общаться с ними, дар предвидения последствий собственных действий, высокая профессиональная квалификация, умение трудиться. Это в свою очередь предполагает внутреннюю гармонию в человеке, органично соединяющую нравственность и успешность, то есть жизненное мастерство. К сожалению, духовная практика православия, разделяя человеческую природу на божественное и мирское начала, отдаёт задачу воспитания мирских свойств на откуп самому человеку, существу слабому и несовершенному. Результат получается плачевный — среди православных мирян весьма немного настоящих мастеров жизни. Вспомним на этом фоне, насколько основательнее проходит жизненная подготовка даосов или суфиев.
Другой стороной человеческого бытия, выпавшей из внимания церковной практики, является область здоровья и жизненной силы. Конечно, духовная сила, призываемая во время повторения Иисусовой молитвы, оказывает общее положительное воздействие на весь состав человека, в том числе и на физическое тело, однако специального акцента на пробуждение и накопление жизненной оздоравливающей силы в православии не делается. Однако в наши дни, когда энергетический кризис переживает не только цивилизация, но и отдельные люди, страдающие от нехватки сил и невозможности полноценно реализовывать свои планы, пренебрегать энергетической стороной здоровья означает готовить себя к участию физически немощного человека.
Исихазм всегда придавал большое значение концентрации внимания на сердечном центре и умению христианина созерцать свои помыслы и душевные движения, чтобы не допустить внедрения в сознание сил греха и порока. Но если говорить о развитии внимательности в целом, свойства, с которым связана эволюция человека, как Homo sapiens , то христианская духовная система не придаёт этому качеству столь большого значения, как делают даосизм, буддизм, суфизм и многие другие эзотерические школы и направления. Так, например, совершенная внимательность буддистов предполагает одновременное отслеживание всего, что есть внутри и вокруг человеческого сознания. Просветлённый мастер способен отчётливо видеть, чувствовать и осознавать свои мысли, чувства, желания, энергетические движения, телесные ощущения и малейшие нюансы окружающей обстановки. Это пробуждает в нём глубинную энергию (вспомним принцип тайдзидзюаня: «осознание движений пробуждает энергию ци») и помогает гораздо лучше управлять собой.
Увы, православная практика ограничивает внимание программой отслеживания душевных движений, даже не ставя задачу перед прихожанами — нарастить мускулы внимания в несколько раз. В результате церковь получает паству, неспособную равномерно удерживать внимание на каждом элементе литургии. Как много люди теряют в результате такого энергетического отключения от могучих энергопотоков христианской мистерии! Кто не согласен, может пронаблюдать за поведением большинства людей во время церковной службы — как часто и охотно их внимание отвлекается на любые посторонние раздражители! Не владеют в полной мере своим вниманием и многие священнослужители, в чём я неоднократно убеждался во время разговоров и общения с ними, где темы прыгали с одной на другую. Но самое интересное, что я никогда, ни на одной службе не слышал грамотного объяснения механизма, почему нужно внимать всему, что происходит во время литургии с величайшим сосредоточением и собранностью.
И, наконец, ещё одна проблема — стремление церковного православия изъять из системы духовной практики всякий намёк на законность тонких человеческих способностей и проявлений, абсолютно неизбежных на пути восхождения. Внутренняя работа, сведённая к формальному выполнению канонических правил и морализаторскому утверждению евангельских истин и отрицающая тонкий мистицизм световых и энергетических процессов и знаков на духовном пути к Богу, становится выхолощенной и безблагодатной. Мне не один раз приходилось слышать рассказы близких к церкви, но высокообразованных и мистически одарённых людей о том, как священнослужители, сталкиваясь со случаями видений и озарений, переживаемых усердно молящимися мирянами, не желали вникать в эти феномены и с неудовольствием отправляли этих людей либо к нескольким прозорливым монахам, либо в психиатрическую больницу. Некоторые священнослужители начали заявлять о себе, как о православных рационалистах, по сути дела разрывая с мистической христианской традицией.
Как это ни печально, всё это свидетельствует только об одном: духовная практика православия, несмотря на недосягаемую высоту её многих направлений, не во всём отвечает императивам современной эпохи и духовным потребностям искателей Бога. Она ориентирована либо на то, чтобы спрятаться от мира в некое духовное убежище, либо остаться в нём, претерпевая его тяготы. Но в ней очень слабо прортсована установка понять этот мир и овладеть им, добиться гармонии между внешним и внутренним, раскрыть глубинный творческий потенциал и успешно реализовать его в жизни. Как важно и желанно для современного человека решить эти задачи! Вот почему не встретив в православной духовной практике отклика на свои потребности, он идёт в те системы, которые, по крайней мере, обещают ему это сделать. Многие восточные системы и, прежде всего буддизм, а также современные духовные учения (философия жизни Кришнамурти, интегральная веданта Ауробиндо Гхоша, Живая Этика, четвёртый путь Гурджиева-Успенского, школа Дон Хуана в изложении Кастанеды) в большей степени повернулись лицом к миру. Безмолвие, достижению которого они учат, в конечном счете, возвращает человека к жизни, выводя его из эгоцентрической скорлупы замкнутости на самом себе. Реформа, на которую пошли эти системы совершенствования, не только не снизили их духовный накал, но напротив, повысили тонус исканий, поскольку они призвали искать священное в мирском. Это расширило диапазон восприятия и помогло им привнести новые высокие энергии во внутреннюю работу.
Возможно, и православная духовная практика нуждается если не в реформировании, то в новых импульсах и подходах. Я иногда мечтаю о том, что в России появится новая генерация священнослужителей, которые осознают, что необходимо изучать духовные практики других традиций не для того, чтобы лишний раз подчеркнуть превосходство православия, но для понимания того, как данные практики реально изменяют жизнь последователей этих учений, как происходит обучение мирян, каких духовных результатов достигают их самые продвинутые адепты. Что касается продвинутых православных мирян, то те из них, кто стремится к реальному общению с Всевышним в процессе интенсивной молитвы, могут получить большую пользу, если, хотя бы в общем виде, ознакомятся с тем, как медитируют йоги и буддисты, даосы и суфии, теософы и последователи Кастанеды.
Может ли это увести их с православного пути? Если человек твёрдо укоренён в своей вере, то лично я убеждён, что не может. Наоборот, изучение других традиций и практик значительно расширяет и углубляет сознание, помогая понять сокровенную суть православия. Мне приходилось общаться с несколькими людьми, в течение длительного времени занимавшихся восточными практиками, а потом всё же избравших путь церковного православия. Некоторые из них даже стали священниками. Но как бы они потом ни критиковали Восток (видимо без этой ритуальной процедуры церковную карьеру сделать невозможно), печать какой-то духовной глубины, наложенная прошлым медитативным самоуглублением, всё же присутствовала в их облике. Общаясь с ними, я видел, что сущность и природу молитвы они понимают значительно глубже, чем те внешние прихожане, которые никогда всерьёз не изучали себя. Даже те, кто основательно практиковался в молитве, всё же уступали бывшим «восточникам».
Изучение восточных практик умным, непредвзятым и широко мыслящим православным человеком не есть бегство от национальных святынь и разрыв с почвой. Сущность русского национального характера Достоевский определил, как всемирную отзывчивость, то есть готовность принять чужие беды как свои и в то же время умение учиться у других народов их лучшим достижениям. Пётр Первый призывал учиться у Запада их техническим успехам и обычаям. Рерих, открывший русским мир сокровенной Азии, предлагал освоить её духовные знания и мудрость. Он делал это вовсе не затем, чтобы русские отказались от своих корней, не во имя моды, экзотики или нелюбви к собственной основе, но для того, чтобы они, посмотрев как постигают Бога другие внутренне близкие народы, ещё лучше сумели приблизиться к своему Богу. Точнее говоря, Образу Бога, потому что Бог Един. Может быть, именно такой или подобный путь расширения своего духовного опыта наиболее важен сегодня для православных искателей истины.
Что касается тех, кому путь церковного православия пока или вообще не близок, но кто, тем не менее, относится к типу духовного искателя и практика совершенствования, для них медитация является бесценным даром Всевышнего. Конечно, при условии, если человек подходит к медитации серьёзно и ему повезло с наставником. Для активного человека, в основном нацеленного на внешний мир, и пока не готового к глубокой йогической интроверсии, который внутренне ищет Бога в своём сердце, будет весьма полезна динамическая медитация. Чтобы она получилась реальной, живой и высокоэнергичной, медитирующему понадобится энергия, при накоплении которой всё равно не обойтись без статической медитации. Непрерывная динамическая медитация просветляет сознание и помогает ищущему осуществить в своих поисках синтез светского и духовного, деятельного и созерцательного, религиозного и эзотерического, материального и духовного. Умение постоянно наблюдать за собой, видеть и понимать себя, не выходя из потока жизни, позволяет приблизиться к высокому идеалу восточной мудрости и стать мастером жизни.
Как поможет практическая медитация — метод, пришедший с Востока и рассчитанный на индивидуальное потребление, решить национальные задачи, предполагающие массовую мобилизацию людей? По поводу восточного происхождения медитации уже шла речь. Единственное, что можно добавить, что само христианство не есть продукт духовной культуры славянских народов, а пришло из Византии и подарило нам исихазм. В отношении массовой национальной мобилизации нужно помнить, что нет абстрактной России, русская нация состоит из отдельных людей. И если лучшие люди страны, включая её новых лидеров и национальную элиту, научатся духовной практике, и это поможет им лучше сосредоточиться на задачах, стоящих перед страной, то за ними постепенно потянутся другие люди, возникнет мода (в лучшем смысле этого слова) на данную практику, а потом она станет традицией. Так было в Индии с йогой, в Китае с выросшими из даосизма оздоровительными медитативными гимнастиками и боевыми искусствами, которыми сегодня там занимаются десятки, а может быть даже сотни миллионов людей.
Один мой знакомый, побывав недавно в Пекине, был потрясён, когда увидел, как рано утром на площади и улицы этого гигантского города высыпают сотни тысяч китайцев всех возрастов и начинают сосредоточенно делать плавные медитативные движения тайдзицюаня. Как мощно эта тренировка внимания и накопления жизненной силы помогает им показывать высокие результаты в работе, ощущать свою национальную сплочённость в любой точке земного шара и двигаться к заветной цели — мировому господству! Лидеры китайской нации не скрывают, что их цель именно такова, и согласно официальным стратегическим программам она должна быть достигнута примерно к 2050 году.
Интересно, что Великие Учителя человечества предупреждали о подобной перспективе белую расу, в которую входят жители России, Европы и Америки. В учении Храма, данного через духовную ученицу Великих Учителей Франчиа Ла Дью в самом начале XX столетия, говорится о том, что если Белая Раса не задумается и не начнёт усиленно развивать в себе качества концентрации и преданности Высшему, то в XXI веке Жёлтая Раса, превосходящая их именно в этих свойствах, может вытеснить их со сцены истории на её задворки. В том, что подобные пророчества не пустые слова, а грозная реальность убеждает стремительный экономический рост «азиатских драконов» (в Индии наблюдается шести-восьми процентный прирост внутреннего валового продукта в год, а в Китае ВВП растёт со скоростью двенадцать процентов ежегодно!). Один мой знакомый бизнесмен, работавший в совместной российско-китайской фирме, рассказал, что когда они провели эксперимент и сравнили производительность труда в области сборки компьютеров российских и китайских рабочих, среди которых преобладали женщины возрастом в районе сорока лет, то китайские работники превзошли российских в четыре(!) раза. Яркое подтверждение, что превосходство духа и хорошо сконцентрированной воли проявляется во всём, вплоть до житейских ситуаций.
Когда во главе какого-либо движения, организации, церкви становится человек, способный к высокой концентрации внимания и воли и, тем более, медитации, ситуация в этом пространстве обязательно улучшается. Вспомним Русь времён татаро-монгольского нашествия, когда неформальным лидером церкви был Сергий Радонежский, который вложил всю мощь своей безмолвной молитвы Богородицы в Дмитрия Донского и в русский народ, сформировав лучшие черты его национального характера. Вспомним, как расцвёл буддизм, когда в нём произвёл свои реформы великий мастер медитации Цзонхава, и как преобразилась Индия во времена правления Акбара — одного из самых духовно продвинутых правителей Ариаварты. Или пример почти из наших дней: по свидетельству ряда дипломатов, когда ООН возглавлял бирманец У Тан — мастер медитации, сочетавший в себе высокий прагматизм, мастерство переговорного процесса и умение во всё вносить примиряющую силу, влияние этой организации на мировую политику было едва ли не самым сильным за всю историю её существования. В ООН хорошо помнят эти времена и потому сохранили практику обучения медитации своих сотрудников, чем в последние годы занимался известный духовный мастер из Индии Шри Чин Мой. Конечно, подобный духовный лидер должен быть не просто склонным к возвышенным размышлениям, как, например, император Марк Аврелий, человек крайне наивный в государственных делах и потому убитый заговорщиками или богомольным, как скажем, Николай Второй, по слабости характера потерявший Россию. Такой лидер должен быть реальным , целостным и волевым человеком, и тогда духовная практика дополнит его внутреннюю мощь, обеспечит успех всех его начинаний и увлечёт за собой массы.
Россия должна вызвать к жизни такого лидера. Если мы хотим выжить и успешно конкурировать и с западной, и с восточной цивилизациями, у нас должен родиться новый психотип российского человека, в целом по своей духовно-волевой мощи и жизненной силе превосходящий соперников и с Запада, и с Востока. Примерно также русский солдат и генерал в 1812 году всё же превосходил французского солдата и генерала, а в середине XX века русский Иван в советской шинели оказался сильнее немецкого Ганса. В обоих случаях мы сумели сильнее, чем противник сконцентрироваться на задаче победы.
«Россия сосредоточивается», — сформулировал в XIX столетии национальную задачу канцлер Горчаков. Сегодня, в начале XXI века эта задача становится ещё более необходимой. Если сегодня каждый из нас, несмотря на самую неблагоприятную атмосферу, сумеет сосредоточиться на воспитании в себе Воина Света и сможет практически воплотить идею служения Высшему в жизнь, Россия преодолеет затянувшийся кризис и выйдет в мировые лидеры.
Как и на чём же сосредоточиваться простому человеку, который сохранил в себе хотя бы какой-то импульс к совершенствованию и хотел бы видеть Россию процветающей страной со своим лицом?
В первую очередь, на понимании, что даже от него, маленького существа в огромной стране кое-что всё-таки зависит. Каждый из нас — небольшая частичка России, и все наши мысли и действия влияют на её психологическую атмосферу и состояние духа. Любое наше уныние и скепсис по поводу будущего страны оставляет пусть и микроскопическое пятнышко, затемняющее её ауру. Любая положительная эмоция и мысль о достойном будущем России улучшает психосферу страны. Тот, кто поддерживает свою ауру в тонусе бодрости и состоянии света, гармонии, чистоты, спокойствия, привносит свою искорку света в национальную политику духа.
Во-вторых, полезно настраиваться на ощущение связи с мистическими национальными корнями — русскими святыми подвижниками, героями, короче говоря, с небесной Россией. Если среди повседневных забот мы хотя бы раз в день будем вспоминать о своих истоках и святынях всем существом, мы будем крепчать духом сами и менять атмосферу вокруг себя.
В-третьих, если мы хотим чего-то большего, чем стать довольными обывателями, мы должны сосредоточиться на том, чтобы не подпасть под влияние толпы с её пустыми желаниями и стандартными вкусами. Сконцентрируйтесь на пробуждении своего истинного «Я» и на идее духовного совершенствования. Не нужно сравнивать себя с другими людьми, касается ли это наших соотечественников или жителей других стран, которые нам кажутся более успешными, чем мы сами. Лучшие мыслители России проницательно подметили, что одна из главных разрушительных черт русского человека — слабохарактерность и склонность к подражательству. Если Россия состоится, то только как страна, которая живёт своим умом и идёт самостоятельным путём. В точности также должен состояться и каждый из нас, невзирая на мощнейшие влияния идеалов толпы, стократно усиленное телевидением.
Кроме того, нужно настраиваться на бодрое оптимистическое отношение ко всем делам, за которые нам приходиться браться и ко всем трудностям, встающим на нашем пути. Строительство страны начинается со строительства всей своей жизни, ежедневно, по кирпичикам, начиная от мелких внешних забот и кончая внутренним состоянием. Не пускайте на самотёк такое строительство. Концентрируйтесь на том, чтобы в каждую минуту понимать, что является для вас наиболее необходимым и творить высшую необходимость как можно совершеннее.
На дворе эпоха индивидуализма, однако, это свойство не должно переходить в своём росте за известную черту, иначе психологический воздух России станет опасно разреженным, и мы задохнёмся. В своих отношениях с людьми нужно концентрироваться на том, чтобы хотя бы в какой-то степени сохранить энергию коллективизма, общинного начала. В этом случае вы получите гораздо больше шансов на успех во всех делах, чем, если станете жёстким, махровым индивидуалистом. Пословица «Не имей сто рублей...» на Западе никогда не будет работать так хорошо, как в России.
А ещё надо концентрироваться на состоянии равновесия, которое так слабо присуще русскому человеку и российской истории с присущей её гигантской амплитудой непрерывно раскачивающегося маятника. Наша огромная проблема — склонность к крайностям, которую каждый может легко увидеть на примере собственной жизни. Осознать это качество как проблему и остановить маятник, найдя золотую (причём обязательно высокую) середину — вот это поможет и каждому из нас, и стране в целом сойти с дороги кризисов и неудач.
И, наконец, самое главное, о чём нельзя забывать и на чём нужно концентрироваться в каждый момент жизни — Воля Всевышнего, которую легче всего уловить в своём сердце в состоянии безмолвия. Следуя этой Воле, мы всегда будем победителями, и чем больше будет нас, тем чаще начнёт побеждать Россия.
Международный проект «Неизвестная Планета» | Карта сайта | Обратная связь
© Всеобщие исследования, 2001–2024 гг.
